Империя свободы. История ранней республики, 1789-1815 - Gordon S. Wood

президент проявлял так много своего печально известного нрава публично, но он был серьезно обеспокоен беспорядками, которые, казалось, были связаны с хаосом, происходящим в революционной Франции. Организованные оппозиционные группы, называющие себя республиканцами или демократами-республиканцами и подтверждающие свое братство с атеистической революционной Францией, бросали вызов правительственной власти по всей Америке.90

Восстание виски оказалось одной из наименьших проблем, с которыми столкнулась администрация Вашингтона.

 

4

.

Возникновение республиканской партии Джефферсона

Оппозиция программе федералистов развивалась медленно. Поскольку единственной альтернативой новому национальному правительству казались разобщенность и анархия, Александр Гамильтон и федералисты поначалу смогли выстроить свою систему без особых трудностей. Кроме того, никто пока не мог представить себе легитимную оппозицию правительству. Партии считались симптомом болезни политического тела, признаком пристрастности и корысти, идущих вразрез с общим благом. В республиках, которые были посвящены содружеству, не могло быть места для оппозиционной партии.1

В первый год работы нового правительства (1789-1790) Джеймс Мэдисон выступал в роли лидера конгресса, который стремился противостоять антифедералистским настроениям. Некоторое время Мэдисон, казалось, был везде и сразу: выступал в Конгрессе, продвигал законы, писал речи для президента и Конгресса. Из-за своего доверия к Вашингтону он изначально верил в сильную и независимую исполнительную власть. В Конгрессе он отстаивал исключительные полномочия президента по смещению чиновников исполнительной власти и добивался создания Министерства финансов с одним главой, а не с коллегией, за которую выступали некоторые конгрессмены.2

В январе 1790 года Гамильтон был готов представить свой первый доклад Конгрессу. Опасаясь быть потрясенным экспертными знаниями Гамильтона, Конгресс потребовал, чтобы доклад Гамильтона о государственном кредите был представлен в письменном виде.

Как только конгрессмены начали осознавать последствия доклада, быстро возникла оппозиция, особенно в отношении предложенного Гамильтоном решения проблемы внутреннего долга. Гамильтон не был удивлен. Он знал, что интересы штатов и местных властей будут противостоять всем усилиям по укреплению национальной власти. Но он был поражен тем, что его самым жестким критиком в Палате представителей был его давний союзник Джеймс Мэдисон . Они с Мэдисоном тесно сотрудничали в 1780-х годах и даже вместе написали большую часть "Федералиста". Гамильтон считал, что Мэдисон желает сильного национального правительства так же, как и он сам. Но теперь Мэдисон, похоже, менялся.

В 1780-х годах Мэдисон был националистом, но, как теперь стало ясно, не таким, как Гамильтон. Мэдисон не возражал против финансирования долга. Он даже предложил Гамильтону несколько форм налогообложения, включая акциз на ликероводочные заводы и земельный налог, чтобы обеспечить доход для погашения долга.3 Но он уже успел стать убежденным защитником интересов Виргинии и Юга, часто говоря о необходимости справедливости и равенства среди тех, кого он теперь называл "конфедерацией штатов".4 При урегулировании долга он хотел, чтобы правительство как-то различало первоначальных и нынешних держателей государственных облигаций. Многие из его избирателей в Вирджинии слышали истории о спекулянтах-северянах, скупающих старые государственные ценные бумаги за бесценок. Они были возмущены тем, что по плану Гамильтона первоначальные покупатели ценных бумаг вообще не получат никакой компенсации.

Гамильтон не хотел иметь ничего общего с какой-либо дискриминацией между первоначальными и нынешними держателями облигаций. Мало того, что проведение такой дискриминации превратилось бы в кошмар, отказ выплатить нынешним держателям ценных бумаг их полную номинальную стоимость был бы нарушением договора и нанес бы ущерб способности ценных бумаг служить деньгами. Мнение секретаря возобладало. 22 февраля 1790 года предложение Мэдисона было легко провалено в Палате представителей - тридцать шесть против тринадцати.

Однако вопрос о принятии федеральным правительством на себя долгов штатов не был решен так просто. Только три штата - Массачусетс, Коннектикут и Южная Каролина - имели почти половину всех долгов штатов и отчаянно желали, чтобы их взяли на себя. Хотя некоторые штаты были безразличны, несколько штатов - Вирджиния, Мэриленд и Джорджия - уже выплатили значительную часть своих собственных долгов и вряд ли могли приветствовать выплату федеральных налогов для погашения долгов других штатов. Дебаты продолжались полгода, некоторые конгрессмены угрожали, что без принятия на себя долгов штатов Союз невозможен. 2 июня 1790 года Палата представителей приняла законопроект о финансировании без принятия на себя долгов штатов. В ответ Сенат включил принятие долгов штатов в законопроект Палаты представителей. Конгресс зашел в тупик.

В конце концов, тупик был разрушен благодаря удивительному компромиссу. Конгрессмен Ричард Блэнд Ли из Вирджинии ранее намекнул, что предположение может быть связано с постоянным местом расположения национальной столицы.5

Местонахождение федерального правительства с самого начала было проблемой. В 1776 году никто не предполагал, что Конгресс Конфедерации должен иметь собственную территорию для своей столицы. Во время Революционной войны Конгресс был вынужден неоднократно переезжать с места на место; в 1780-х годах он все еще находился в разъездах: из Филадельфии в Принстон, из Аннаполиса в Трентон и, наконец, в Нью-Йорк. В Конституции была сделана попытка положить конец перипетиям нового федерального правительства: штаты должны были выделить округ площадью не более десяти миль в квадрате, который должен был стать постоянной резиденцией нового национального правительства. В этом округе Конгресс будет обладать исключительной юрисдикцией. Больше ничего не оговаривалось.

Южные штаты хотели, чтобы столица располагалась на Потомаке; Вашингтон был особенно заинтересован в том, чтобы она находилась недалеко от Александрии и его плантации в Маунт-Вернон. Штаты Новой Англии и Нью-Йорк хотели, чтобы столица находилась в Нью-Йорке или где-то поблизости. Пенсильвания и другие средние штаты хотели, чтобы столица находилась в Филадельфии или хотя бы вблизи реки Саскуэханна.

К июню 1790 года виргинцы были готовы поддержать временную столицу в Филадельфии в обмен на создание постоянного места на Потомаке. В то же время Мэдисон все больше опасался последствий воссоединения и, похоже, неохотно соглашался на то, чтобы федерация взяла на себя долги штатов. На обеде, устроенном Джефферсоном в конце июня 1790 года, Гамильтон и Мэдисон заключили сделку, по которой южане согласились бы взять на себя национальные долги штатов в обмен на постоянную столицу на Потомаке, в средней точке между штатами Мэн и Джорджия. В течение десяти лет, пока строился этот федеральный город, Филадельфия должна была быть временной резиденцией правительства.

Выбор временного места жительства был неудивителен. Ведь именно в Филадельфии проходили заседания Первого и Второго Континентальных конгрессов, а также Конституционного конвента. Кроме того, это был самый большой город в стране, хотя и не самый быстрорастущий. (До революции она была главным американским портом для тысяч европейских иммигрантов, в основном немцев, шотландцев, ирландцев и ирландцев, и продолжит оставаться таковым в 1790-е годы, включая таких иммигрантов, как французские плантаторы и негры, бежавшие от революции в Сен-Домингю (современное Гаити), французские беженцы от революции во Франции, а также британские и ирландские беженцы от контрреволюционных репрессий в